Старшему арбитру Кэ Друсиль, Верховному маршалу Дивизио Имморалис, была уготована судьба находиться с другой стороны закона, ведь она родилась в династии ученых и адептов, и пошла в обучение к двоюродной бабушке в Университариате на пограничье сектора Скарус. У семьи была яркая история тесной связи с Адептус, она могла похвастать даже наличием искусных адептов, и Кэ с юности твердили, что она должна заняться исследованиями в достойной и престижной области. Например, в богословии или, возможно, поэзии и литературе, лучше всего классической, традициях Сегментума или истории и происхождения знаменитых аристократических семей сектора. Двенадцатилетняя Кэ прибыла в свой новый дом, думая только о том, чтобы сделать следующие десять лет максимально безболезненными, но вскоре был заключен неизбежный выгодный для семьи брачный союз, и ей снова пришлось переезжать.
Спустя несколько дней после своего пятнадцатого дня рождения Кэ работала над выступлением: декламацией по памяти имен первых шестисот судей, назначенных на службу в Сегментуме Обскурус и перечислением их наиболее выдающихся деяний. Она заперлась в изолированной камере в глубине Университариата, первоначально предназначенной для отшельников, чтобы иметь возможность говорить в полный голос и замечать мельчайшие ошибки. Ее неуверенность в собственном ораторском искусстве спасла ей жизнь — камера оказалась достаточной защитой против ручейковой бомбы, которая убила ее двоюродную бабушку и всю ее благородную семью. Ручейковые черви - мощное биологическое оружие, используемое самыми дорогостоящими убийцами для самых престижных контрактов. Когда капсула открывается, из нее с пугающей скоростью начинают разрастаться сотканные из генетического материала нити грибницы толщиной с проволоку. Они выискивают человеческие феромоны, на которые настроена их стимулирующая матрица, и когда они оказываются достаточно близко, чтобы ощутить тепло человеческого тела, они выпрыскивают в воздух микроскопические нейротоксичные споры. Это мерзкая, уродливая смерть.
Кэ Друсиль помнит силовиков Университариата с их сюртуками, серебряными посохами и сплетенными из проволоки капюшонами, и помнит смутные очертания пришедших им на смену арбитров в черной броне. Она помнит судью с зеленым аугметическим глазом и мягкий голос, говорящий ей, что это преступление было частью чего-то большего, чего она по молодости пока не понимает, чего-то, подвергшего опасности Адептус и осуществление Лекс Империалис. Кэ смутно помнит, как ее допрашивали. Часы, которые она провела перед лицом судьи и его помощников, вспоминая каждую деталь ее семейных дел. Она помнит, как взывала к правосудию Бога-Императора, не ради своей семьи, а ради Империума, потому что без усилий ее семьи пострадала бы десятина.
Судья, чьего имени она никогда не узнала (и чьего лица никогда не видела), заметил веру Кэ в закон и ее гнев. Он верил, что сочетание двух этих черт сделает ее прекрасным рекрутом, и не ошибся. Насколько поняла Кэ Друсиль, это событие стало ее вступительным экзаменом.
Начальную подготовку Кэ Друсиль проходила на полдюжине неприметных застав вокруг Трациана Примарис, а затем отправилась на юридическое обучение. Она была сообразительна, начитана и верна, что позволило ей получить ряд наград. Это закончилось, когда ей поручили осуществить карантин на флоте беженцев, прибывших из систем, смежных с Оком Ужаса, и рассказывающих жуткие истории о пожирающих планеты варп-штормах и кошмарных знамениях. Но карантинная флотилия сама была разорвана этими штормами. Когда ее корабль воссоединился с оставшимися судами флотилии, выяснилось, что они провели в варпе восемьдесят лет, которые показались им всего лишь шестью неделями полета через шторм. Единственный корабль, который сумел добраться до цели вовремя, был поглощен безумием анклава беженцев, которое должен был сдерживать. Беженцы поддались порче и стали шайкой корсаров, чей путь из сектора Скарус в Каликсиду отмечала серия пугающих и случайных на вид злодеяний. Командующий Арбитрес, которого послали, чтобы контролировать карантин, пришел в отчаяние, увидев резню, которой подверглись верные Арбитрес и устоявшие перед порчей беженцы. От него осталось лишь несколько сильно поврежденных пикт-записей тех событий. Он никогда не оставлял надежды, что прибудет подкрепление, и вел партизанскую деятельность, чтобы задержать корсаров до его прихода.
Для команд других кораблей это был мрачный момент. Непосредственный начальник Друсиль принял командование остатками флотилии и начал преследование шайки. Все осознали мрачную истину, что платой за некомпетентность и неудачу в уничтожении угрозы станут их жизни. По мере того, как преследование истощало людские ресурсы команды и становилось все труднее связаться с линейным флотом Скаруса и Инквизицией, методы флотилии становились все более безжалостными и неортодоксальными. Друсиль обнаружила, что ее новая роль старшего судьи флотилии требовала мало цитирования, интерпретирования и формулирования претворяемых арбитрами в жизнь законов. Она скорее заключалась в нахождении способов поиска, подбора, и искажения смысла Имперских Эдиктов таким образом, чтобы преследование могло идти своим чередом и искоренять порчу из каждой системы, через которую прошел пиратский флот... Со временем она возглавила не только делегации судей, которые спускались на планеты и принуждали к сотрудничеству планетарные участки или выбивали помощь у местного губернатора и Адептус, но и команды, которые окружали, осуждали, и массово казнили группы местных жителей, среди которых могли скрываться члены шайки или те, на кого они, возможно, оказали влияние. Хотя она формально никогда не обучалась искусству обнаружения, она приняла командование следователями; к тому времени, когда последнее судно Погони пересекло границу сетора Каликсида, ее называли детективом-капитаном, а не претором, хотя именно таким было ее тогдашнее звание.
Она была выжжена дотла и сыта всем этим по горло. Ее преданность чистоте Закона была запятнана до неузнаваемости осознанием того, что именно она была вынуждена делать, чтобы поддерживать над погоней изодранный покров законности. Ее вера в неподкупность Арбитрес и неизбежность наступления власти совершенного закона была безвозвратно уничтожена действиями, которые она была вынуждена сделать "именем закона" во время преследования шайки. Когда преследование закончилось битвой у Кирус Вульпа, и завершился судебно-следовательский процесс длиной в год, она попросила разрешения остаться в Каликсиде. Испытывая опустошение и горечь, она ждала следующего назначения в садах Соломона. Однако дождалась она визита арбитра Лютира Горемана.
С того самого момента, как погоня вошла в Калисиду, Гореман пристально наблюдал за ней и за ее методами. В отличие от Друсиль, его не шокировали юридические интерпретации дисциплины и методов. Гореман сталкивался с еретиками, чья зараза угрожала планетам, и как он сам, так и его участок были обязаны сделать все возможное для защиты закона. Поговорив с Друсиль о пережитых ею событиях, он начал думать, что нашел человека, которого можно назначить командующим Дивизио Имморалис, его нового эксперимента в сфере поддержания правопорядка. Друсиль была слишком опустошена, чтобы отказываться.
Сейчас Кэ Друсиль говорит себе, что ее прежний сверкающий идеализм был самообманом. Порча живет во всем; вместо того, чтобы предоставлять против нее доказательства, закон может ее просто захватить, чтобы не дать ей поглотить Империум. Теперь она верит, что лучшее, на что могут расчитывать Дивизио и Адептус в целом – это сокрушить худшие проявления беззакония и надеяться, что те, кого они защищают, будут достаточно сильны, чтобы самостоятельно сделать всю остальную работу.
Кэ Друсиль - коренастая женщина с украшенным массивной челюстью угрюмым лицом под шапкой гладко зачесанных назад седых волос. Ее кожа имеет бронзовый цвет, а сонные глаза потрясают своей яркой синевой. Ее движения скупы, а разговаривает она обычно бормоча и вздыхая, но при желании может говорить голосом сильного, выдающегося оратора. Каликсидские судьи испытывают к Друсиль неприязнь. Она продолжает носить униформу претора, украшенную красным воротником и единственной медалью, которую она позволяет себе носить, той, которую она получила после окончания погони.